Терпкий вкус страсти [= Сильнее страсти ] - Айрис Джоансен

– Я уже заходил к ним на несколько минут, чтобы предупредить о твоем приезде. И я сказал им о смерти Пьеро.

Санчия почувствовала прилив благодарности за его предусмотрительную заботливость. А Лион обнял ее за плечи и провел через прихожую.

– Ты устала, обопрись на мою руку.

И снова Санчия с беспокойством отметила, что он обращается с ней так, словно она такой же беспомощный ребенок, как Бьянка. Пора положить этому конец.

* * *

Побывав у Элизабет и Бартоломео, они медленно шли по вечерним улицам. Санчия снова начала благодарить Лиона за помощь и поддержку, но в ее тоне он уловил затаенную грусть.

– Что-то не так? – Его встревоженный взгляд остановился на ней. – Ты выглядела такой счастливой, пока мы разговаривали с новобрачными, а теперь, похоже, ты… – он задумался, подбирая слова, – впала в меланхолию.

– Ничего особенного. – Она почувствовала, как у нее на глаза навертываются слезы, и сморгнула их. – Это глупо с моей стороны, но я вдруг почувствовала, что я… осталась одна. Элизабет и Бартоломео так счастливы и так поглощены своей собственной жизнью. Они больше не нуждаются во мне, так ведь?

– А разве ты не стремилась именно к этому?

– Да, конечно. Поэтому я и говорю тебе, что я очень глупая. – Она ускорила шаг, не глядя на него. – Может быть, потому, что я чувствую, что потеряла их, как потеряла и Пьеро.

– Санчия. – Рука Лиона легла на ее плечи. – Ты не одинока, пока у тебя есть я.

Она сглотнула комок в горле. Снова он проявляет такую нежность и мягкость, словно она беспомощный инвалид, который нуждается в постоянной заботе. «А может быть, он именно такой и видит меня», – подумала Санчия с ужасом. Что, если он больше никогда не будет испытывать к ней страсть и желание, а только вину и ответственность?

И вдруг она поняла, как ей надо вести себя с ним.

– Ты прав. Я не одинока. У меня есть ты и Лоренцо. – Она пошла быстрее. – Нет, на самом деле у меня нет и Лоренцо. Никто теперь не имеет никаких прав на него. Исключая, может быть, тебя. Как ты думаешь, каково ему в Риме? Мне кажется…

– Тебя волнует что-то, связанное не только с Элизабет и Бартоломео. Я заметил это с того времени, как мы приехали в дом Джулии. Если тебе не хочется участвовать в этом деле, ты только скажи мне, и я разработаю другой план.

– Я ничего не хочу менять. Почему ты упорно думаешь, что я боюсь? Я не боюсь Дамари.

– Тогда чего же ты боишься?

– Ничего. – Она вырвалась из его рук и заспешила вперед. – И я не голодна. Думаю, мне лучше вернуться в дом и лечь в постель. Иди в таверну без меня.

– Тебе надо поесть. Ты не брала ничего в рот с тех пор, как…

– Я не голодна… – И она побежала, лавируя в толпе, как она делала, когда занималась воровством на этих самых улицах.

– Санчия!

Она не обратила внимания на крик Лиона и продолжала бежать. Она слышала сзади его шаги, но он не мог схватить ее до тех пор, пока она не добежала до ступенек, ведущих на второй этаж в доме Джулии.

Снова его рука легла ей на плечо, он повернул ее к себе лицом.

– Скажи, ради бога, что с тобой? Ты больна?

– Нет, я не больна! – Она вырвалась и побежала вверх по ступенькам. – Я не ослабла и не боюсь. – Она спешила по коридору в его комнату. – И я не хрупкая ваза и не разобьюсь, даже если ты мне скажешь какую-нибудь грубость.

Он снова схватил ее, пытаясь удержать.

– Объясни же, наконец, в чем дело? – Его глаза сверкнули гневом, и он, крепко взяв ее под руку, провел через холл, открыл дверь своей комнаты и втолкнул внутрь. – Я не заслужил такого отношения, Санчия. – Он запер дверь. – Я знаю, что ты теперь так уязвима, но…

– Я не уязвима, – процедила она сквозь зубы. – Сколько я могу повторять это! Но, может быть, тебе просто удобнее думать именно так, может быть, это лишь отговорка, чтобы избегать меня и проводить время с Джулией…

– Мне не нужна Джулия в моей постели! – выкрикнул он.

– Почему же? Ты как-то сказал мне, что не притронешься ко мне, если она есть рядом.

– Я солгал тогда. Я разозлился на себя и на тебя, что ты возбудила меня до такой степени.

– Зато теперь я не возбуждаю в тебе ничего, кроме жалости или снисходительности. Так отчего бы тебе снова на пригласить к себе в постель Джулию?

Он схватил ее за шею так, словно хотел задушить.

– Так это и есть награда за мое терпение? Ты не возбуждаешь меня? Матерь божия! Там, в винодельне, когда ты лежала такая беспомощная и металась в бреду, мое тело жаждало тебя. А потом те две недели, проведенные бок о бок, пока ты выздоравливала, – ты думаешь, они дались мне легко? – Он сжал ее в объятиях, а ее руки скользнули по его бедрам. – Я так зол на тебя, что готов ударить, но я все равно жажду тебя. – Он прижал ее к себе, и она почувствовала, как восстала его мужская плоть. – Посмотри сама, разве ты не возбуждаешь меня, Санчия?

Но дожидаться ответа он уже не стал. Подняв на руки, он отнес ее на кровать.

– Мне не нужна Джулия. Мне нужна только ты.

Он бросил ее на постель, задрал платье и нижнюю юбку, потом рванул завязки на своих штанах, освобождая мужскую плоть, и, не медля больше, стремительно вошел в нее.

– Разве это не означает, что я желал тебя каждую секунду?

Он брал ее с неистовой силой, пытаясь проникнуть как можно глубже.

Она вскрикнула и, вытянув руки вперед в безотчетном движении, схватила его за плечи.

Он замер.

– Тебе больно? – Его пальцы скользнули вниз, поглаживая и возбуждая ее. – Тебе в самом деле больно, ответь же, черт возьми?

– Нет, – прошептала она, – только…

– Тогда прими меня!

Ритм его движений был диким, неистовым, иногда даже грубым и жестоким от накопившейся страсти. Ее голова откинулась назад и уперлась в подушку. Она пыталась удержаться от крика, рвавшегося из груди из-за почти непереносимого напряжения каждого мускула, каждой клеточки ее тела. Ее начала бить дрожь. Он тоже дрожал, как сквозь туман, отметила она. Дыхание его стало хриплым, грудь вздымалась, словно он бежал куда-то. Его сильная шея напряглась так же, как напряглось и все тело, словно его пронзила стрела.

– Санчия, я больше не смогу удержать…

Как будто взрыв огромной силы потряс ее тело. А потом наступила слабость.

Чуть позже она почувствовала, как он встал и заботливо поправил юбку, но она все еще была не в силах открыть глаза. Что-то холодное и металлическое коснулось ее губ.

– Выпей. Это поможет тебе прийти в себя.

Открыв глаза, она увидела его сидящим на краю постели рядом с ней и поняла по выражению его лица, что он все еще сердит на нее. Она приподнялась на локте и взяла кубок.